Ликвидация арбитражных судов в россии

Судебная контрреформа: к чему приведет ликвидация арбитражных судов

Система арбитражных судов, как показало исследование, проведенное Институтом проблем правоприменения, является наиболее эффективной, открытой и продуктивной судебной системой сегодняшней России. Анализ арбитражных решений показывает, что в арбитражных судах у предпринимателя был и есть реальный шанс выиграть у государства.

И вот, 7 октября 2013 года президент Путин внес в Госдуму законопроект, предусматривающий слияние Верховного и Высшего Арбитражного судов. Ради этого придется изменить Конституцию. В Думе говорят, что законопроект может быть принят до конца года. Есть, конечно, небольшая надежда на то, что законопроект канет в недрах палаты, да и процедура принятия поправок в Конституцию довольно сложна – сначала две трети Госдумы, потом две трети Совета Федерации, затем две трети заксобраний регионов. Однако, как пока кажется, шансов на это немного.

Поэтому сейчас имеет смысл задуматься о дальнейшем развитии событий. Законопроект предполагает, что (по крайней мере) сольются два высших суда, причем практически в полном составе (в ВС сейчас 125 судей, в ВАС фактически работает 54, численность же нового органа – 170 судей). Правда, процедура формирования нового Верховного суда такова, что его состав можно будет обновить хоть на 100%, однако большинство экспертов убеждены, что технически это будет выглядеть как слияние. Что будет со всеми остальными структурами (аппаратами, судами регионального и т.д. уровня), которые собственно и обеспечивают устойчивое и эффективное функционирование судов?

Неизбежные потери

Судя по предлагаемой модели объединения, неизбежна потеря огромного опыта, наработанного аппаратом Высшего Арбитражного суда. В аппарат обновленного суда, скорее всего, перейдут в полном составе подразделения, занятые экспертным сопровождением правовых вопросов, которые ранее Верховного суда просто не касались (например, проблемами международного права в экономической сфере или управление частного права). Однако остальные структуры аппарата ВАС, которые дублируются в обоих системах, скорее всего, будут попросту распущены. Это при том, что в подавляющем большинстве вопросов организации судебной деятельности аппарат ВАС идет далеко впереди аппарата Верховного суда и Судебного департамента (разве что вопросы статистического учета и взаимодействия со СМИ в высших судах находятся на сравнимом уровне с поправкой на специфику и масштаб). Это может привести к резкому ухудшению работы целого ряда систем, которые делают работу арбитражных судов столь отличной от работы судов общей юрисдикции. Может пострадать Банк решений арбитражных судов, который дает уникальный, даже по мировым меркам, полностью открытый доступ к почти всем решениям, позволяет отслеживать их, реконструировать логику суда и т.д.

По большому счету, именно из таких мелочей и состоит эффективность судебной системы.

Вторая неизбежная потеря – это автономия правовых позиций и независимость ВАС. На данный момент Высший Арбитражный суд демонстрирует удивительную (на фоне судов общей юрисдикции) независимость от силовых структур, исполнительной власти и ложно понятых «интересов государства» (то есть подмены интереса государства – равной, открытой и эффективной судебной системы – интересами отдельных госорганов). Суды же общей юрисдикции и в уголовных делах, и в административных, и даже в гражданских очень часто выступают как защитники «государства», а не правосудия. Президиум нового суда, безусловно, будет состоять преимущественно из выходцев из общей юрисдикции, что, скорее всего, приведет как к пересмотру отдельных резонансных дел, так и к постепенному отходу от сформированной ВАС политики фактического равенства сторон судебного разбирательства.

Оптимистичный сценарий

Пока что конкретные формы объединения структур не прописаны, потому что они не требуют внесения поправок в Конституцию и, видимо, будут описаны позже в других законопроектах. Возможен вариант развития событий, который позволит снизить неизбежный ущерб от предстоящего объединения. Это сохранение автономной вертикали арбитражных судов (на уровне субъекта федерации, апелляционных и кассационных судов). Так или иначе, но кроме большой политики, правовых позиций и громких дел существует и основной массив работы арбитражных судов. Это рутинное рассмотрение миллиона обычных хозяйственных споров. И здесь сохранение автономии относительно здорового организма арбитражной вертикали могло бы пойти на пользу экономике и инвестиционному климату.

В этом сценарии нет ничего фантастического. Уже сейчас в фактическом подчинении Верховного суда находится автономная вертикаль военных судов. Мировые судьи, которые находятся под процессуальным и информационным контролем судов районного уровня также являются относительно автономными (финансируются из отдельного источника, имеют свою систему назначения и т.д.).

Пессимистичный сценарий

Худшим из возможных сценариев была бы попытка полного слияния арбитражной системы с судами общей юрисдикции (включение арбитражных судов в состав судов субъектов федерации на региональном уровне, ликвидация или преобразование системы апелляционных и кассационных судов). В этом случае, в процессе неизбежной неразберихи будут потеряны едва ли не все наработки арбитражной системы, уйдет не менее половины кадрового состава. По сути, арбитражные суды просто перестанут существовать, как перестанет существовать отдельная, относительно квалифицированная и профессиональная судебная система для разрешения споров в сфере хозяйственных отношений. В этой ситуации можно прогнозировать практически полный уход бизнеса из государственной системы разрешения конфликтов.

Полулегальный, а нередко и криминальный арбитраж и перенос еще большего числа споров в зарубежные юрисдикции – вот потенциальные результаты такого решения.

Самое же страшное – это отстаиваемое юридическими пуристами объединение процессуальных кодексов. Сейчас АПК и ГПК довольно сильно отличаются, отдельного же кодекса для разрешения административных дел в судах общей юрисдикции просто не существует. В случае подготовки общего кодекса будут руководствоваться не вопросом эффективности, а тем, насколько масштабно придется переучиваться для использования нового ГПК. Соответственно, более многочисленные судьи общей юрисдикции будут защищать привычные процессуальные модели (потому что в ситуации существующей адской перегрузки у них просто нет времени на обучение) и добьются практически полной гибели всех наработок арбитражного процесса. Тот факт, что из пункта «о» ст. 71 Конституции законопроектом изымается упоминание об арбитражном процессуальном законодательстве, к сожалению, наводит на мысли о том, что именно этот сценарий может быть реализован.

Немного конспирологии

Нет смысла здесь обсуждать подковерные схватки кремлевских медведей, но у представленного законопроекта есть особенность, которую не заметило большинство комментаторов. Дело в том, что наряду со слиянием судов в нем есть пункт, который радикально поднимает статус прокуратуры. Заместители Генерального прокурора теперь, наряду с Генеральным прокурором, назначаются Советом Федерации по представлению президента. Прокуроры субъектов федерации и приравненные к ним (например, главный прокурор на транспорте) теперь назначаются президентом (сейчас это делает генеральный прокурор). По большому счету, это поднимает статус прокуратуры почти до уровня суда (напомню, что все судьи кроме мировых, судей уставных и высших судов в России назначаются президентом). Даже название 7 главы Конституции меняется с «Судебная власть» на «Судебная власть и прокуратура». Возникает вопрос, а не является ли слияние судов отчасти отвлекающим маневром, скрывающим усиление влияния прокуратуры?

Если это так, то ради аппаратного усиления одного ведомства разрушается едва ли не самая эффективная система российской власти.

Ликвидация Высшего Арбитражного суда – один из немногих поводов, по которому могут объединиться позиции либералов и консерваторов.

Ведь главный принцип здорового консерватизма – «не сломано – не чини». Или, во всяком случае, чини в зависимости от масштабов поломки. Неужели разъединенность судов — это главная проблема в России и мы имеем отличные правоохранительные органы, открытую и эффективную систему уголовного судопроизводства, лучшее в мире образование и идеально работающее здравоохранение?

www.forbes.ru

Ликвидация ВАС — спектакль не для нас

Проведенное два года назад объединение Верховного и Высшего арбитражного судов вызвало неоднозначную реакцию в юридическом сообществе. Изначально недовольство высказывалось в основном представителями ликвидируемого ВАС. Как отмечала бывший зампред этого суда Татьяна Андреева, реформа на определенном этапе переросла из идеи объединения двух высших судов в идею ликвидации одного из них. К критике реформ присоединилась бизнес-адвокатура и в меньшей степени академическая среда.

На самом деле, идея объединения двух высших судов родилась в недрах Высшего арбитражного суда, неоднократно высказывалась[1] и лоббировалась его представителями, но в итоге была проведена в жизнь без их участия и не по их плану. Основной публичный негатив вызван именно этим фактором. Отторжение вызвала на сама идея объединения двух высших судов, а способ ее реализации. Никто не ожидал, что многим судьям и работникам аппарата ВАС не найдется места в объединенном суде. Тем не менее идея в своей основе правильная и направлена на оптимизацию деятельности высшего суда России.

В мире и у нас

Существует две модели организации судов. В англосаксонской правовой системе судебная система едина, по общему правилу, а в континентальной — разветвленная. Последняя предполагает существование отдельных судебных систем по конкретным категориям дел. Например, в Германии их пять: общие, административные, финансовые, трудовые и социальные суды[2]. Недостатком этой системы традиционно считается сложность в определении подведомственности споров, которая в итоге приводит к ограничению принципа доступа граждан к правосудию. Другим минусом является разнородность практики применения по схожим категориям дел. Плюс такой системы — специализация судей, что повышает качество рассмотрения дела.

Исторически в России система, по общему правилу, была едина. Исключение — коммерческие споры. До революции 1917 года их рассматривали коммерческие суды, которые по Уставу судопроизводства торгового действовали в основных городах страны[3]. В советский период формально экономических споров быть не должно было, но, по факту, они существовали и их рассматривали специализированные квази-суды — государственные арбитражи. С 1991 года эти квази-суды получили статус официальных государственных судов со своей компетенцией по разрешению экономических споров, число которых в тот период увеличилось взрывным образом. Для новых общественных отношений было решено создать новую систему судов. Поэтому корни ВАС лежат именно в этих квази-судах, а те, в свою очередь, имели аналоги в дореволюционной России. Можно сказать, что специализация разрешения коммерческих споров имеет в России традицию, хотя история была в 1917 году прервана и дореволюционные коммерческие суды и советские государственные арбитражи — это разные категории.

Возможная несогласованность правовых позиций судов решалась как в дореволюционной России, так и современной континентальной Европе одинаковым способом. В Германии действует единый Федеральный Верховный суд, который с 2001 года рассматривает жалобы на решения всех специализированных судов. В дореволюционной России высшим судом выступал Правительствующий Сенат, Гражданский Кассационный Департамент которого давал разъяснения, в том числе по коммерческим делам.

Мировой и российский опыт показывают, что единство судебной практики может быть обеспечено либо целостностью судебной системы в целом, либо общим высшим судом.

Причины реформы: мнимые и реальные

Официальная причина проведенной реформы высших судов в России — необходимость устранения противоречий в судебной практике. Действительно, за последние два десятилетия были случаи, когда ВС и ВАС придерживались разных правовых позиций при обобщении судебной практики. Но неправильно говорить, что они носили массовый характер и как-то серьезно влияли на качество отправления правосудия. Да, в последние годы совместные заседания Пленумов двух судов стали скорее исключением, чем правилом, но такое охлаждение между судами не формировало повестку правовой политики в стране. По крайней мере, разные правовые позиции ВС и ВАС уж точно нельзя было называть в качестве главной проблемы российской Фемиды, их скорее можно было отнести в конец условного списка недостатков.

Получается, что двигателем реформы явились причины иного характера. И ключевая причина — это формирование пресловутой вертикали власти, процесс которого был запущен в начале 2000-х в отношении органов исполнительной власти и лишь к середине 2010-х запоздало затронул судебную власть.

Плюсы и минусы проведенной реформы

Независимо от реальной причины объединения судов наличие единого высшего суда в стране, безусловно, плюс. И именно на этом настаивали, в том числе, критики обновленного Верховного суда. Такие преобразования решают сразу несколько задач. Первая — единство судебной практики. Вторая — оптимизация управленческих функций (речь не о процессуальной деятельности и независимости суда, а об эффективности функционирования аппарата). Формально непроцессуальные структуры ВС и ВАС дублировали друг друга, нередко конкурировали между собой. Конечно конкуренция всегда на пользу, но лишь в том случае, если она позволяет принимать эффективные решения.

Обе проблемы в ходе реформы удалось решить, но только формально. Судебная практика теперь едина, аппарат судов тоже действует в «одном русле». Но все это напоминает симулякр. Большие сомнения вызывает качество принимаемых непроцессуальных решениях. Речь идет об обобщении судебной практики, законопроектной работе, то есть о непроцессуальной работе аппарата и судей ВС.

При сравнении с ВАС современного ВС последний кажется более закрытым: непроцессуальные решения, как представляется, принимаются в его недрах часто без особого общественного обсуждения. Да, формально все атрибуты публичности соблюдены и имеют место в деятельности ВС. Есть Научно-консультативный совет (НКС), отличный сайт, информативность которого не уступает многим зарубежным аналогам. Но открытой профессиональной дискуссии в ВС сейчас практически нет. Заседания НКС часто носят одобрительный характер. ВС редко выступает с «прорывными» законотворческими инициативами, способными значительно улучшить современное состояние отечественной правовой системы. Его законотворческая деятельность, наоборот, зачастую носит консервативный характер, многие инициативы ассоциируются не с развитием, а с консервацией правовой системы. В итоге, современный ВС в отличие от прежнего ВАС сложно назвать яркой профессиональной дискуссионной площадкой, где могут вырабатываться значимые для российского права предложения и решения. Такие решения принимаются часто за стенами ВС. Одна из причин этого — кадровые решения при объединении двух судов. Вызывает недоумение столь незначительное представительство как судей, так и сотрудников аппарата ВАС, опыт и квалификация которых могли бы значительно украсить работу обновленного ВС.

Перспективы

Признавая верность идеи единого высшего суда, важно обеспечить соответствующее качество его работы. Высший суд в современном обществе — это не только орган отправления правосудия. Единство судебной практики, как бы ни был важен этот принцип, имеет второстепенное значение. Важно, чтобы Верховный суд являлся профессиональной дискуссионной площадкой. Важна реальная открытость суда, стремление привлекать лучших юристов для подготовки и обсуждения решений о будущем правовой системы нашей страны. В таких условиях судьи и сотрудники аппарата неизбежно обладают профессиональным авторитетом. Именно такую функцию выполняют высшие суды как в континентальной Европе, так и англосаксонском мире. Остается надеяться, что Верховный суд России станет такой площадкой в самое ближайшее время.

3. Свод законов Российской Империи. В 5-ти книгах. Под ред. и с прим. И. Д. Мордухай-Болтовского. Т.XI. Спб. 1912. С.1118.

Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции

m.legal.report

Ликвидация ВАС РФ: единообразие судебной практики или новые сложности для бизнеса?

Отечественная судебная система вступила в эпоху перемен. Активное обсуждение этой важной новости в мире юриспруденции вышло за пределы юридических офисов и научных кафедр. Стало понятно, что упразднение Высшего Арбитражного Суда РФ может привести не только к усложнению работы юристов, но, возможно, коснется и всей системы арбитражных судов. А значит, есть вероятность, что представителей бизнеса ожидают новые сложности в процессе поиска справедливости в суде.

6 февраля 2014 года вступили в силу поправки к Конституции РФ, на основании которых Высший Арбитражный Суд РФ (ВАС РФ) ликвидируется. Россия уходит от двух полноценных вертикально выстроенных систем: арбитражных судов и судов общей юрисдикции. Руководство обеими системами будет осуществлять Верховный суд (ВС), ранее высший орган судов общей юрисдикции. Грядущие осложнения в работе юристов у многих не вызывают сомнений. А какие ожидаются перемены для бизнеса, главного «клиента» арбитражных судов? Cитуацию комментирует эксперт — генеральный директор Юридической компании «ВЭД-ГАРАНТ» Александр РЕЗНИКОВ:

— Вы задаете вопрос, споры по которому становятся все жарче. Замечу, многие эксперты смотрят в будущее как минимум настороженно. Есть опасения, что ликвидация ВАС РФ с большой степенью вероятности принесет осложнения для представителей бизнеса, решивших отстаивать в суде свои права. Но в первую очередь считаю необходимым отметить следующее: изменения касаются только высших судебных инстанций. Нижестоящие арбитражные суды пока сохранятся в том же количестве и составе судей.

— Видны ли уже сейчас какие-то изменения в работе арбитражных судов?

— На сегодняшний день изменений не отмечается. В первую очередь это связано с тем, что ВАС РФ не может внезапно прекратить существование. Для упразднения этого органа необходимо реформировать целый пласт законодательства. По этой причине был установлен шестимесячный срок, в течение которого вопросы, находившиеся в ведении Высшего Арбитражного Суда, будут постепенно переданы Верховному суду. Иными словами, все еще впереди.

— И какие же прогнозы на будущее?

— Прогнозы делать непросто. Скажем так, есть опасения, которые вполне вероятно могут стать реальностью. Дело в том, что именно ВАС РФ является локомотивом развития судебной системы в нашей стране. Причем как с технической, так и с правовой точки зрения. Ликвидация Высшего Арбитражного Суда может как минимум существенно затормозить или даже исказить процесс развития всей судебной системы арбитражных судов.

— О каких технических аспектах деятельности ВАС РФ идет речь?

— В первую очередь об интернет-сервисах. В частности, системе «Мой арбитр», которая не только облегчает работу юристам, но и делает судопроизводство в арбитражных судах более прозрачным и открытым. На сегодняшний день судьба этой системы остается неясной. Госдума, прорабатывая законопроект об упразднении ВАС РФ, отказалась прописывать необходимость сохранения системы. Безусловно, суды общей юрисдикции имеют свою систему «Правосудие», но та не обладает и десятой частью функциональных возможностей по сравнению с системой «Мой арбитр».

— Какие еще изменения нас могут ожидать?

— Во-первых, из подведомственных арбитражных судов изымаются две важные категории дел. С упразднением ВАС РФ в арбитражных судах не будут рассматриваться дела об оспаривании нормативных правовых актов (в том числе и экономического характера), а также дела об оспаривании кадастровой стоимости земельных участков. А ведь судьи арбитражных судов накопили значительный опыт рассмотрения подобных дел. Они обладают соответствующими специальными знаниями, следовательно, работают в этих направлениях гораздо эффективней и быстрее судов общей юрисдикции.

Во-вторых, в арбитражном процессе будет введена система двойного кассационного обжалования, существующая сейчас в судах общей юрисдикции. Примечательно, что такая система дает возможность многолетнего хождения одного дела между судебными инстанциями.

— Но ведь по большому счету ликвидируется только высший орган арбитражного суда, а система продолжает существование. Неужели перевод обеих судебных систем под единое управление окажет серьезное влияние на работу арбитражных судов?

— Пожалуй, да. Необходимо понимать, что арбитражные суды — это другая специфика работы и взаимодействия между высшими и низшими звеньями. Специфика довольно эффективно выстроенная и отлаженная. Как правило, решения нижестоящих судов следуют логике высшей инстанции. Хотя акты ВАС РФ не утратят своего обязательного значения для нижестоящих судов, они могут быть отменены или значительно исправлены Верховным судом. Нетрудно прогнозировать, что постепенно арбитраж может измениться до неузнаваемости и единообразие Высшего Арбитражного Суда будет перестроено под единообразие Верховного суда.

А у Верховного суда уже своя специфика, иное видение. Например, предположу, что у ВС РФ не будет особой необходимости достаточно часто проводить работу, связанную с систематизацией и обобщением по арбитражной практике. А значит, возникает опасность постепенного упадка всей арбитражной судебной ветви.

— Есть ли какое-то резюме для этой ситуации?

— Кроме вышесказанного, надо помнить, что политика и взгляды вышестоящего органа неизбежно накладывают отпечаток на всю систему. Учитывая некоторую прогосударственную позицию Верховного суда, стоит ожидать снижения процента удовлетворенных жалоб в случаях, когда ответчиком выступает государственная структура или ее должностные лица. Как следствие, рискну прогнозировать осложнение позиции бизнеса в судебных разбирательствах по такой категории дел.

В заключение отметим, что речь идет о прогнозах. Сейчас очевидно лишь то, что объединение состоится. Какие изменения оно принесет, покажет исключительно время. Возможно, законодатели учтут мнение профессионального сообщества и прислушаются к их опасениям. На сегодняшний день ясно: арбитражные суды и суды общей юрисдикции — это две совершенно разные судебные системы. Дальнейшая их интеграция крайне сложна и очень маловероятна. Тем не менее пока не ясно, к чему приведет начавшийся процесс, стоит подготовиться к тому, что перемены не пройдут гладко и безболезненно. Особенно для бизнес-сообщества.

Константин ВАЛЬТЕР. Газета «Золотой Рог», Владивосток.

www.zrpress.ru

Способ объяснить ликвидацию ВАС

Эксперты начинают давать блиц-оценки последствий судебной реформы Владимира Путина для правоприменительной практики. Вслед за традиционной конференцией ICC они прозвучали на площадке одной из крупнейших юркомпаний России – «Пепеляев Групп».

Итоги «жизни без ВАС»

«Пепеляев групп» время от времени знакомит юридический цех с оценками в отношении заметных событий в правовой (и не только) сфере. Первой темой, на которую ее юристы решили поговорить на этот раз, стали последствия ликвидации Высшего арбитражного суда и создание нового Верховного, к чьей компетенции теперь относятся и экономические споры. Говорил на эту тему экс-начальник Управления частного права ВАС, которому не дали стать судьей, Роман Бевзенко, с осени этого года партнер «Пепеляев Групп».

– Месяц уже прожили после изменения судебной системы, и страсти, наверное, немного улеглись, – сказал он, пообещал «спрогнозировать, что у нас будет дальше», но начал издалека – с роли высшего суда в юридической системе. По словам Бевзенко, существует два типа «миссий», которые они выполняют: развитие права в целом и пересмотр казусов, которые были решены неправильно нижестоящими судами. «[В сфере гражданского права] ВАС примерил на себя роль суда, который занимается именно развитием права, – считает Бевзенко. – Занял активную позицию суда-правотворца. [Его] позиции закрывали очень серьезные дыры в некоторых сферах законодательства. Кроме того, ВАС показывал, что праву имманентно присуща справедливость. Если мы думаем, что судья – это «говорящая буква закона», то, наверное, это приводит просто к смешным результатам. Другими словами, тенденция, направленная на деформализацию правоприменения в России, конечно, в нашу правовую действительность вошла через Высший арбитражный суд». Что касается причин, по которым он должен был взять на себя такую роль, то, по мнению Бевзенко, возможно, свою роль в этом сыграло не очень качественное состояние юридической литературы и юридического образования в целом, а также «плохой» уровень юридической науки, которая сейчас больше склонна к схоластике.

Затронул Бевзенко отдельно и такое «уникальное явление», как постановления Пленума ВАС, которые, по его словам, выполняли функцию «цементирования практики». «Такого в юридическом мире нет нигде, – говорил он. – Мы пытались найти аналоги. Я нашел только пример с кассационным судом Италии. Они там готовят такие выжимки из постановлений – массимарии. Но массимарии платные. Если юристы хотят, то платят деньги, и только тогда им делают массимарии. Мы в управлении частного права шутили: «А давайте постановления Пленума ВАС сделаем платными». Некоторые иностранные коллеги тоже были удивлены, для них это был шок: как так, дела нет, а высший суд высказался».

Потом Бевзенко коснулся роли суда, просто разрешающего казусы, подразумевая под ним Верховный суд. Давать какие-то категоричные оценки он не стал, отметив лишь, что нельзя сказать, какая из упомянутых выше миссий лучше. Это как «левая и правая рука», говорил он, а затем сформулировал мысль, которую можно считать неким объяснением – не аппаратным, конечно, – ликвидации ВАС.

– Возможно, был некий период времени, когда требовалось восполнять пробелы, – рассуждал Бевзенко. – Возможно, это временная мера: нельзя жить в состоянии постоянного нагнетания новых, новых и новых правовых позиций. Это как антибиотик, который, наверное, нельзя постоянно принимать. Для нас, если практике только пять лет, то «это уже давно было». Может быть, мы уже прошли некий цикл, создали набор неких правовых позиций. Может быть, действительно есть необходимость остановиться, вздохнуть и посмотреть, как это будет работать.

Начало работы Судебной коллегии ВС по экономическим спорам Бевзенко оценил положительно. По его словам, первые определения коллегии были основаны на «васовском» свободном рассуждении о справедливости и злоупотреблении правом. В пример он привел дело Canon и Sony: судьи Иван Разумов, Олег Шилохвост и Денис Капкаев избавили их российские «дочки» от риска, что их российский партнер уйдет от обязательств по договору поручительства. «Судьи решили, что оспаривать поручительство, о котором ты знал или должен был знать, – это злоупотребление правом. То есть в данном случае ты просто хочешь обмануть своего кредитора, – прокомментировал это дело Бевзенко. – Будем надеяться, что эта тенденция сохранится и дальше».

Он также выразил надежду, что такой подход заметят и окружные кассационные суды. «Хотелось бы, чтобы они увидели, что в экономической коллегии понимают, что формальное правоприменение, приводящее к несправедливому результату, – это не правосудие. Целью правосудия не является применение буквы законы. Целью правосудия является восстановление нарушенных прав и интересов!» – сказал он.

«Это отрыжка советских времен»

Второй темой стало предложение премьера Дмитрия Медведева предоставить регионам право вводить специальные сборы: за право торговли, за предоставление услуг общественного питания, услуг такси, а также туристические. По словам Медведева, эти сборы помогут пополнить местные бюджеты вместо возвращения налога с продаж.

– Мне очень не нравятся такие названия – сбор за право на что-то, – начал управляющий партнер «Пепеляев Групп». – Это отрыжка советских времен. Возможность заниматься какой-либо предпринимательской деятельностью – это право, которое принадлежит человеку с рождения! Поэтому назвать какой-то платеж «за право» – идеологически это означает, что гражданин должен купить у чиновников право, которое и так ему дано Конституцией. Мне кажется, это очень отражает ментальность тех, кто такие предложения делает.

Отметил Пепеляев и то, что все эти четыре платежа существовали в 1990-е годы. «Кто-то из классиков говорил, «чем глубже идет распад народного хозяйства, тем очевидней возврат к налоговым практикам предыдущих эпох», – сказал он. – То есть когда мы видим какой-то платеж, который применялся, мы должны посмотреть, в каких условиях он применялся. И наверняка у нас те же самые проблемы, которые были в то время». По его словам, с тем, что было в 1990-е годы, авторы этих предложений, видимо, не знакомы.

Сомневается он и в том, что введение сборов может принести в бюджет 50–70 млрд руб. в год, как считает министр финансов Антон Силуанов (см. «Ведомости»). Сначала Пепеляев проанализировал ситуацию со сбором за оказание услуг такси. Он отметил, что сегодня существуют два основных платежа для таксистов: единый налог на вмененный доход (около 6000 руб. в месяц) и плата за получение лицензии, то есть эту сферу бизнеса «облагать уже нечем», поэтому введение этого налога не приведет к росту доходов бюджета.

– Что сейчас предлагается? – рассуждал Пепеляев. – Предлагается установить платеж исходя из 500 руб. в день на таксиста. То есть около 10 000 руб. в месяц. Вроде бы это сопоставимо с тем, что есть в законе о налоге на вмененный доход. Но дальше возникает вопрос: это второй налог или он будет вместо единого налога на вмененный доход? Или он будет распространяться только на тех таксистов, которые не перешли на единый налог на вмененный доход, а платят налог на прибыль. На эти вопросы ответов нет.

Затем он разобрал возможность сборов для ресторанного бизнеса. «Было положение о похожем сборе 1996 года: тогда он взимался по ставке 3 МРОТ и выплачивался единовременно при выдаче лицензии», – напомнил он и констатировал, что при сопоставимой величине серьезных доходов он не даст. Поэтому, предположил Пепеляев, речь идет не о сборе, а о налоге, возможно связанном с оборотом и реализацией продукции.

Затронул он и проблему платы за парковку, не так давно введенную в Москве. «С юридической точки зрения у нас есть правовая традиция: в налоговом законе 1991 года в ст. 21 [этот] сбор был указан в числе фискальных платежей. Сам законодатель признал, что эти платежи – налоги. А местные власти у нас сейчас не могут вводить налоги, не предусмотренные федеральным законодательством. Поэтому, с моей точки зрения, вся эта деятельность московских властей по введению платежей за парковку незаконна и противоречит налоговому законодательству!» – заключил Пепеляев.

«Либо закрываться, либо «уходить в тень»».

Последней была тема законодательных инициатив о контроле цен на продовольственные товары. Речь шла о внесении 27 августа 2014 года группой депутатов фракции КПРФ на рассмотрение Государственной думы законопроекта «О внесении изменений и дополнений в федеральный закон «Об основах государственного регулирования торговой деятельности».

Суть законопроекта заключается в введении государственного и муниципального регулирования цен на продовольственные товары. Так, предлагается наделить Правительство РФ функциями по установлению уровня предельных размеров торговых наценок, которые для производителей первичного сырья (зерна, молока, овощей и т. д.) не могут превышать 45% от себестоимости их производства, для организаций оптовой торговли – 10% от отпускной цены производителя, для организаций розничной торговли и общественного питания – 15% от отпускной цены производителя или оптовой цены. 15 сентября Совет Госдумы принял решение о подготовке этого законопроекта к рассмотрению.

«Возникает очень большой вопрос, а просчитывали ли депутаты, которые вносили данный законопроект, тот эффект, который он может иметь? – рассуждал Игорь Цветков, профессор кафедры коммерческого права МГУ им. М. В. Ломоносова и научный эксперт «Пепеляев Групп». – И будет ли этот эффект просчитан Госдумой, когда она будет вести работу над ним? Например, что будет, если затраты переработчиков, торговых организаций и организаций общественного питания будут превышать предельный уровень торговых наценок, указанных в законе?» В этой ситуации перед ними со всей определенностью встанет вопрос, что им делать. «Либо закрываться, либо «уходить в тень», – таковы, по мнению Цветкова, самые вероятные сценарии.

Не приведет, по его мнению, механизм государственного регулирования и к снижению розничной цены продовольственных товаров. «На сегодняшний день худо-бедно мы имеем ценовую конкуренцию, поскольку те же самые торговые сети и магазины заставляют поставщиков снижать отпускные цены, – говорил он. – То есть они приобретают товары по более низким ценам, чтобы держать розницу и чтобы иметь необходимый уровень рентабельности. Если этот законопроект будет принят, то, без всякого сомнения, все участники цепочки товарооборота будут просто-напросто устанавливать этот предельный уровень торговых наценок. И соответственно, для торговых сетей будет не так уж важно, по какой цене они будут приобретать товар у своих поставщиков».

По мнению Цветкова, более перспективным вариантом решения проблемы дефицита продовольственных товаров является не государственное регулирование цен, а использование потенциала ст. 12 Закона о торговле, то есть заключение соглашений между ассоциациями товаропроизводителей, поставщиками продуктов питания и торговыми организациями на основе принципа добросовестности. В этой связи он вспомнил, что почти сразу после внесения законопроекта, 16 сентября, российские отраслевые союзы и ассоциации торговых сетей подписали меморандум о недопущении необоснованного роста розничных и отпускных цен на продукты питания. «Мне кажется, это важно, когда сами субъекты товарооборота договариваются и устанавливают справедливые механизмы ценообразования. Нам кажется, это более перспективный вариант решения проблемы», – заключил Цветков.

pravo.ru

Арбитражный суд Чувашской Республики-Чувашии

Отделение-НБ Чувашская Республика

Получатель

УФК по ЧР (ИФНС России по г. Чебоксары ЧР)

Расчетный счет

Информация о ликвидации

Уважаемые посетители сайта, информацию по делам о ликвидации организаций можно узнать в основном разделе сайта «Банк решений арбитражных судов». При этом в поисковике надо заполнить соответствующие условия поиска.

Также рекомендуем помотреть наш архив.

О получении справок на участие в конкурсах

ВЫСШИЙ АРБИТРАЖНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ПИСЬМО
от 19 июля 2006 г. №С1-7/ОКУ-788

О ПРИМЕНЕНИИ ПУНКТА 3 СТАТЬИ 12
ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА ОТ 21.07.2005 N 94-ФЗ

В связи с обращениями председателей арбитражных судов по вопросу выдачи справок на основании пункта 3 статьи 12 Федерального закона от 21.07.2005 N 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд» (далее — Закон) сообщается следующее.

Закон устанавливает условия допуска организаций и граждан к участию в торгах. Одним из условий допуска является представление конкурсной или аукционной комиссии определенных сведений, в том числе о наличии или отсутствии процедуры банкротства или ликвидации в отношении конкретного участника размещения заказа. Такими данными располагает только арбитражный суд, следовательно, суд и должен предоставить необходимые сведения в форме справки за подписью председателя суда или его заместителя.

Сведения о приостановлении деятельности участника размещения заказа заявитель может получить в службе судебных приставов (статья 32.12 КоАП), сведения о наличии задолженности по налогам, сборам и иным обязательным платежам — в налоговом органе.

Кроме того, следует иметь в виду, что запросить от арбитражного суда сведения, указанные в пункте 3 статьи 12 Закона, вправе государственный заказчик (уполномоченный орган), но не участники торгов.

chuvashia.arbitr.ru